В 1938 году умерла мама Марии Николаевны — Лидия Петровна. Она всю свою жизнь окружала дочь особенной заботой, бережно относилась к ее внутреннему миру. Таким же близким человеком для нее, особенно после смерти матери, стала ее сестра — Лидия Николаевна. В это время Лидия Николаевна с семьей собиралась уехать из Москвы в Сергиев Посад. Мария Николаевна, по благословению отца Сергия, поехала в Рыбинск, где жила слепая матушка Ксения, к ней обращались даже архиереи. Марии Николаевне она сказала: «Марфа и Мария, Марфа и Мария». И Мария Николаевна поняла это так, что ей не надо оставаться в Москве, а следует соединиться с сестрой.
Они поселились в поселке Семхоз, в нескольких километрах от Троице-Сергиевой Лавры. Поселок походил на глухую деревню. «Не успели мы еще довести вещи из Москвы и устроиться, как внезапно грянула война с немцами. Скоро наступил страшный голод».
Строки из письма Марии Николаевны воскресят те годы ее жизни.
«Дорогой Лизочек! Наконец представляется возможность написать тебе все более подробно, чем раньше... Беспокойство, от которого ты уехала, все еще продолжается там: Елену Сергеевну все таскают; остальных будто бы оставили «пока». Все очень голодают. Борис Васильевич и Мария Петровна, да и все питаются, главным образом, комбикормом и тем, что смогут достать.
<-(Мария Николаевна в 1943 году)
За это время умерло много людей, перечту тебе их. Павлик Оленин; прислали недавно извещение о смерти Миши Мамонтова, скончавшегося еще в феврале прошлого года в Саратовской тюрьме. На днях умерла Леля Лебедева, потом Таисия Ефимовна, Николай Густович, Сережа Сапожников и еще другие; всех выпишу тебе в отдельном списочке. Умирает совсем Катя Синельщикова, муж пропал без вести у нее, она совсем одна. Ируська Черненькая по-прежнему обслуживает всех окрестных старушек и дум о поездке к тебе не имеет. Удивляться на нее приходится, но сила Божия в немощи совершается. Жили мы всю зиму исключительно на то, что Лида продавала наш белый хлеб на рынке и на эти деньги покупала пшеницу стаканами, на два дня. Теперь хлеба белого стали давать только по сто граммов на карточку. На этом выгадывать очень трудно. Словом, Лида — мученица; но благодаря ее трудам мы лучше себя сейчас чувствуем. Я уже не имею того звериного голода, какой был прошлой осенью и зимой, когда я готова была есть из помойки; могу «терпеть» голод и спокойно уже смотрю на хлеб. В связи с этим стали уже приходить мысли о посте. Хочу с тобой поделиться опытом своим в этом отношении. В прошлый Великий пост решила я отделять раз в день от своего кусочка хлеба маленькую дольку, может быть, граммов 15–20, для нищих. Этому последовал потом Женя, так что эти кусочки мы могли подать случающимся нищим. Главная трудность была не в том, что голодно после, такой крошкой все равно не наешься, но трудность сделать именно так, как решила. Нечто вроде, несколько иначе, я проделала в Петровский. И видела в этом для себя большую пользу. Душа встает в какое-то положение трудящейся, бодрствующей, трезвящейся, и так как это трудно, то она чаще прибегает к сердечной просьбе и мольбе к Господу о помощи, чтобы выдержать, не сдать. А от частой сердечной молитвы пробуждается сознание и ощущение вездеприсутствия Божия. Вот как все одно за другое цепляется, а начинается с такого маленького и, казалось бы, ничтожного... I-22 Письмо монахини Иулиании к Е. А., 1943 год.
... Утешаюсь я сейчас тем, что каждую неделю езжу в Москву рисовать со старых икон. Это мне столько придает бодрости...» I-22
Мария Николаевна все эти годы видела постоянную слежку за собой. Близкие люди говорили, что «она ходит по самому краю».
Мария Николаевна продолжала неустанно трудиться: писала иконы и работала в издательстве. Досок для икон в то время достать было невозможно, поэтому она писала на бумажных, картонных и грунтованных с двух сторон холстиках («таблетках»). Это были миниатюрные иконы, удивительные по тонкости исполнения, с изображением двунадесятых праздников и избранных святых (размер не более 10 х 7,5 см). Маленькая комната-келлия Марии Николаевны, с одним окном, была напоена духом молитвы и мирной тишины. Все, кто переступал ее порог, ощущали эту благодатную духовную атмосферу. В угловике теплилась лампада перед чтимой Феодоровской иконой Божией Матери из храма Святителя Николая в Кленниках. Со времени закрытия храма и почти до самой кончины Марии Николаевны этот образ хранился у нее в келлии. (В 1990 году храм Святителя Николая в Кленниках был возвращен православным москвичам. Одновременно состоялась передача чтимой Феодоровской иконы Божией Матери в этот храм. (Прим. ред.)
В 1946 году произошло знаменательное событие: была вновь открыта древняя русская святыня — Троице-Сергиева Лавра. Предстояло возрождение обители. Она находилась в полном запустении. В Трапезном и Покровском храмах были устроены увеселительные заведения. На забеленных стенах «красовались» красные лозунги.
Мария Николаевна как художник-иконописец получила приглашение в Троице-Сергиеву Лавру. С этого времени начался основной период в ее творческой жизни. «Здесь, в Лавре, дарование Марии Николаевны раскрылось наиболее полно, чему содействовал искони присущий этой русской обители дух высокого монашеского благочестия и молитвенности, из которых произрастает и на которых зиждется труд иконописца». Одной из ее первых больших творческих работ была роспись Серапионовой палаты, посвященная Преподобному Сергию Радонежскому. В росписях «Труды Преподобного Сергия», «Видение Преподобному Сергию птиц», «Благословение князя Димитрия Донского», «Беседа Преподобного Сергия со святителем Алексием» и других изображены события из Жития Преподобного Сергия. В цветовом решении Мария Николаевна опиралась на свои копии Дионисия из Ферапонтова монастыря. Росписи были выполнены в 1949 году за два месяца (август–сентябрь).
Мария Николаевна собрала группу помощников из нескольких молодых художников, которые переносили рисунок с эскизов на стену, раскрывали цвета, растирали натуральные краски (среди них было много ферапонтовских камней). Работали все с необычайным воодушевлением и радостью. Вот как вспоминает об этом одна из учениц-помощниц Ирина Васильевна Ватагина. (И. В. Ватагина — художник-реставратор музея им. Андрея Рублева, иконописец, преподаватель иконописи в Богословском институте).
«Надо представить себе то время. Казалось, что нет возможности работать для Церкви. Реставратор икон при музее — вот предел. Мой учитель из Третьяковской галереи И. А. Баранов с тоской говорил: «Если бы мы с тобой работали для храма, как бы горело сердце!» Но это были только несбыточные мечты. И вдруг!.. Конечно, мне все представлялось чудом. Да так оно и было».
После работы в Серапионовой палате Мария Николаевна начала со своими ученицами систематические занятия иконописью. Это была небольшая группа из 4–5 человек, сплоченных любовью к русской иконе и глубоким уважением к своей наставнице. Наряду с практическими занятиями по изучению техники иконописи, Мария Николаевна многое открыла для них в духовной жизни, читала и рассказывала. Они учились писать с икон-образцов, написанных Марией Николаевной.
Освоив основные приемы иконного письма со своими ученицами, Мария Николаевна подключила их к большой работе над иконами для иконостасов двух приделов в московском храме пророка Ильи Обыденного. Это были 1952–1953 годы. Написано 17 икон для иконостаса и 12 икон небольшого размера для Царских врат. Особого внимания заслуживают иконы с изображением русских святых. Их четыре: «Святители Московские с Владимирской иконой Божией Матери», «Святители Киевские с изображением Божией Матери Печерской» и две иконы с изображением «Всея России чудотворцев» в молении за Землю русскую.
Но вернемся в Лавру. В 1950 году, во время реставрации в Троицком соборе, Мария Николаевна сделала копии почти со всех икон праздничного ряда иконостаса, принадлежащих кисти преподобного Андрея Рублева. Она писала на грунтованных с двух сторон холстиках, так называемых «таблетках» (размер 25 х 19 см), работая на лесах. Тогда же Мария Николаевна написала образ Преподобного Сергия с 19-ю житийными изображениями — список с иконы XV века, приписываемый иконописцу Дионисию или мастеру его школы. Эта икона помещена в местном ряду Троицкого собора у раки с мощами Преподобного Сергия.
